Очередной инфаркт долбанул внезапно, ещё вчера вечером чувствовал себя огурцом. К концу дня прошелестела пара звоночков, но не длительных до десяти минут каждый, даже заснул. Утро вообще было безоблачным бодро принял душ и чашечку кофе, минут через пять всё и началось, нестерпимая боль в сердце уложила меня на кровать.
Скорая помощь
Единственный телефон вызова спецслужб, который я знаю 112, мгновенно ответил: - «Что у вас случилось?
- Боль за грудиной
- Где вы находитесь?
Этот вопрос периодически ставит меня в ступор: всё в наличие: предприятие и постройки, адреса нет.
Вернее, есть: - «Деревня Ладыжино», но где селение и где мой дом между этими понятиями минимум пять километров.
«Деревня Ладыжино Конный завод «Серп» - ответил я. Голос в трубке уверил: - «Я передам ваше сообщение в скорую помощь». И напоследок обнадёжил: - «Если долго не приедут, звоните в Калугу». Блин не уверен, что доживу до повторного вызова, спасение утопающих, дело рук самих утопающих, звоню знакомому в Тарусу: - «Юра срочно приезжай!». Минут через 10 машина урчала у моей хатенки, кое-как, превозмогая боль, загрузился в автомобиль.
«Юра гони к Охотину!» - а про себя подумал: - «Авось и в этот раз выдернет с того света!».
При выезде с территории встречаем машину Скорой помощи, появилась надежда, которая быстренько померкла после замера параметров, девчонки из экипажа пошушукались с Калужским оператором получили ЦУ, Калуга предложила вывести меня на вертолёте. Стали ждать решения. Вот здесь я не понял, был почти в анабиозе, почему после десятиминутного ожидания полетели на автомобиле, толи не нашли ключи от сачка указывающего направление ветра на посадочной площадке или не разбудили пилота после вчерашней вечеринки, так что вертолёт не состоялся.
Двойная доза морфия не помогла давление упорно не желало хоть чуточку снижаться.
Я взмолился: - «Девчонки есть какое-нибудь средство, чтобы снизить давление?». Не помню, на чём сторговались, гипертания отступила, боль осталась.
Диспетчер дал команду - визити!
Дорога
От Тарусы до Калуги порядка 60-ти километров, когда летишь на легковой машине неровности дороги не так заметны, мне достался не Мерседес, а добротная отечественная Газель пожёстче будет.
Девчонки скомандовали: - «Юра врубай сирену!». Юра водитель кареты, видимо, ещё и охотник, зачем распугивать диких зверушек, если едешь по пустынной дороге в лесу.
Девчонки изо всех сил старались, чтобы оставить меня в сознании предложили петь. Стал рассказывать, как успокаивал маленьких внуков песней про красных кавалеристов. И полдороги пели «Мы красные кавалеристы и про нас».
Юра периодически включал сирену и вдруг комментарий: - «Ты смотри, что он делает не пропускает скорую помощь!». Лежишь и думаешь: - «Вот из-за тебя Шумахер это из пути к спасению легко превратиться в последний путь. Лихачу невдомёк, что большинство встречных водителей не менее изворотливы в дорожной ситуации, и они общими усилиями поспособствуют тебе оказаться на моём месте». Юра как-то смог победить этого чудака на букву М.
Юра хорошо знает город и виртуозно объехал возможные пробки и выяснилось, что самая тряская дорога в Калуге.
Приёмный покой
Приёмный покой встретил нас вокзальной толчеёй, на мою каталку довольно быстро обратили внимание, прилюдно раздели, побрили в паху и повезли в операционную на коронографию, одежду отдали супруге.
Операция
Коронография — это ритуал обязательный для всех сердечников, кто поступает в кардиологию.
Я был безмерно горд, что меня без промедления повезли в операционную. Быстренько переложили на операционный стол и через бедренную артерию ввели зонд. Мельком взглянул на монитор и увидел, что контрастное вещество впрыскивается непрерывно, раньше это чувствовалось.
Врач довольно долго возился с сердцем и поставил стент. Сказал, что с остальными тромбами не может справиться и попробует их растворить. И добавил: - «Завтра сделаем контрольное обследование». Я остался с пришитым катетером для ввода зонда, эта такая кишка сантиметров двадцать, которая мешала жить почти сутки.
На прощание врач сказал, чтобы не поджимал правую ногу. Как только меня сняли со стола, сразу положили следующего пациента, который появился после меня. Операционную я покинул с той же болью в сердце, что и до неё.
Реанимация
Спустя пару минут я оказался в просторном помещении, лежащим в кровати, подключённым к монитору и дозатору лекарства.
С этого момента начались мои наблюдения за происходящим, но прежде о собственных ощущениях. Периодически раздавался негромкий, но требовательный сигнал и сестра приносила очередную дозу лекарства, последняя тубу поставили утром.
Невольно стал сравнивать с реанимациями других больниц, правда, оно не корректно из-за временного сдвига.
В первую очередь отсутствие решёток на окнах. В отделении Старшина кричал: - «Реанимация — это застенки Гестапо!». Не видел он настоящих застенков.
Приятно удивила ежедневная смена постельного белья.
Когда принесли обед, еда меня откровенно порадовала, если не умру с голода, то похудею точно.
Не зря Старшина возмущался порядками в Реанимации, недовольство было вызвано невозможностью пользоваться мобильными телефонами. Чувствуется явная дискриминация, персонал свободно общается по телефону, причём разговоры идут на частные темы. В отличие от больных персонал реанимации в состоянии выйти в коридор и может там разговаривать до мозолей на ушах.
Через какое-то время начался обход.
Завотделением
Осмотр вёл Завотделением в окружении молодых врачей, импозантный мужчина преклонных лет с остатками великолепной седой шевелюры, у моей кровати свита не задержалась, у меня всё решалось на следующий день.
У очередного больного оказалось, что на 90% забиты три сердечных клапана, попросту говоря 90- 90-90. Завотделением констатировал: - «Этого нужно направить в Бакулевский центр». Отойдя в сторону, Зав заметил: - «Почему 90-90-90, нет чтобы 90-60-90» - я заценил эту шутку по Фрейду.
Поразила чёткость, работы персонала отделения, уже минут через двадцать к больному 90-90-90 подошла Брюнетка и сказала: - «Запрос отправили, ответ будет или сегодня вечером или завтра утром». Я встречался с этим пациентом в отделении, через пару дней его увезли на операцию в Москву.
У постели следующего больного Зав заметил: - «Нужно запросить телеконсультацию с Бакулевским центром». Не сомневаюсь, что такое совещание прошло.
Лысый
Когда я увидел этого высокого полностью лысого мужчину, с лёгкой завистью подумал: - «Нормально мужик погулял!».
Я не знаю в каком ранге работает мужик, встретился с ним, вернее, он подошёл ко мне перед выходом на свободу, читай переводом в отделение, и стал инспектировать место ввода зонда.
«Нужно сделать УЗИ!» - резюмировал он. Представил, как барышня со своей округлой лопаткой будет настойчиво массировать только что зажившее место невольно воскликнул: - «Не надо УЗИ!». Ответ был ожидаем: - «Обойдемся без советов не профессионалов!». Я уже слышал эту фразу, сказанную в другой адрес Завотделением. На тему непрофессионализма – во-первых я специалист по агрегату, который называется моё тело, а во-вторых, фраза может звучать более элегантно: - «Если мне понадобится ваш совет, я обязательно к вам обращусь!».
Безусловно больные: бестактны, самолюбивы и капризны, но по меткому замечанию патологоанатома из Тамбова слово «ВРАЧ» расшифровывается так: Великодушный, Разумный, Аккуратный, Человек.
Брюнетка
В отделении обратил внимание, что персонал почти все блондинки, на такое замечание сестра, делавшая очередной укол, заметила: - «Все брюнетки в реанимации!».
Я помню одну, она действительно красива, в конце пребывания в реанимации выяснилось, что она мой лечащий врач. Было приятно за ней наблюдать. Она как-то по-детски улыбается пациентам и строит глазки, это особенно отрадно на фоне размышлений о бренности жизни. Но не дай бог как-то обратить на это внимание, к тебе подкатывает айсберг.
Я поплакался Брюнетке, что хочу позвонить домой о переводе в отделение, чтобы мне принесли одежду, она не преминула пожаловаться, что хочу воспользоваться телефоном. Однако в день перевода меня ждала передача с одеждой, пакет появился рядом с кроватью рано утром, в глубине которого обнаружился мобильный телефон. Каюсь хотел сфотографировать реанимацию, но было ещё достаточно темно и не особо прятал телефон положил его на полку тумбочки. При первом появлении персонала, сестра с каким-то садистским возгласом изъяла телефон.
На прощание Брюнетка всё же мне улыбнулась, должны быть приятные воспоминания о реанимации.
Психолог
Не помню, когда у меня возникла паническая боязнь выдоха, мне казалось, если я выдохну это, будет последний вздох. Я рассказал о своих проблемах Брюнетке, она не удивилась и невозмутимо заявила: - «Сейчас пришлю психолога!». Если бы я сидел точно со стула свалился от неожиданности, психолог в кардиологическом отделении, явно неординарное явление.
Через какое-то время возник этакий ангелочек в халатике, наверняка под одеждой и крылышки есть. «Здравствуйте, я психолог. Какие у вас проблемы?» - прощебетал ангелочек, я рассказал про свои страхи и заверил, что успешно с ними справился.
Завязался разговор о психологии на вопрос о моей вере в эту медицинскую дисциплину, пришлось рассказывать о своей первой встрече с психологом, которая меня поразила. По совершенно ничего незначащим, по-моему, вопросам она выдала мне диагноз, с которым я согласился.
Вскоре ангелочек улетел по делам.
Это не последнее свидание с Анной Андреевной так зовут психолога. Следующая встреча состоялась уже в отделении.
Буквально через день после моего появления в палате к нам заглянула Психолог, я, грешным делом, подумал: - «Не меня ли она разыскивает!». Нет, оказывается, в её обязанности входили ежедневные беседы с пациентами на предмет их психологического здоровья и недостатков в работе отделения.
За время пребывания в палате я пару раз с ней беседовал и на мой вопрос, почему в отделении есть психолог, она ответила: - «Это инициатива Завотделением.»
Повтор
Утро следующего дня было изумительным, сердце не болело и было понятно, что лекарство выполнило свою роль. Сестрички меня быстренько подхватили и одним из первых оказался на операционном столе коронографии.
Врач за минуты три посмотрел состояние сердца и резюмировал: - «Препарат всё растворил». Это я уже знал и без него и предложил повторить сеанс терапии.
Ответ последовал не утешительный: - «Боюсь, что нет! Слишком дорого!». И на прощанье напомнил, чтобы ни сгибал правую ногу.
Приключения начались уже по дороге в реанимацию, сёстрам, доставляющим меня в реанимацию, стал жаловаться: - «Как же так вторые сутки не сгибать ногу?»
- Вы потерпите.
- А если я буду в анабиозе?
Меня переложили на кровать, в руке у сестры появился ремешок, и я не успел даже глазом моргнуть, как моя правая нога оказалась привязанной к спинке кровати. С сёстрами нельзя шутить! Утром я через силу освободил арестованную ногу.
Прежде, чем меня перевели в отделение, я ещё сутки прозябал в реанимации.
Палата № 12
Палата расположена на третьем этаже в самом конце длиннющего коридора, одновременно с достоинством и недостатком - туалет напротив палаты. Недалёкий путь до унитаза существенно облегчал ночные путешествия к этому объекту. К недостаткам можно отнести неожиданную ситуацию, постоянно приоткрытое окно в санузле не позволяло в палате открыть окно из-за возникающего сквозняка.
Окно в конце коридора выходит на вертолётную площадку, поначалу было интересно наблюдать за приземлением санитарных вертолётов. Бывали дни, они садились один за одним, первый улетал через несколько минут приземлялся другой, я даже пытался заснять такие моменты на телефон, но мешали деревья на переднем фоне.
Просторная палата на пятерых пациентов с двумя большими окнами, выходящими на поликлинику больницы.
Нас баловали, будучи сердечниками нам доставляли обед прямо в палату, и в отличие от реанимации еда была вполне сносной. Я не пользовался домашней подкормкой и мне хватало того, что я съедал.
Обитатели
Палата встретила меня бурными обсуждениями, несколько минут, как увезли пациенты с подозрением на коронавирус, к вечеру на его месте появился новый клиент — Музыкант. Так началось знакомство с жителями палаты.
Старшина
Громче всех возмущался здоровяк, голливудские морские котики были жалкой пародией на этого мужика, как позже выяснилось, бывшего военного спецназовца, в Афгане он служил в звании Старшины. Пациент во весь голос возмущался: - «Вот только освободился от гестапо-реанимации, а врачи пытаются заразить меня коронавирусом.»
Будучи новичком в этой компании, я не принимал участия в полемике.
Представляете, что случилось на следующий день, когда увезли другого пациента, речитатив Старшины был ещё более громким и эмоциональным. Я не выдержал: - «Кто виноват, что вы не заботитесь о своём здоровье, сделали бы прививку и спокойно жили.»
- Одна знакомая сделала прививку и померла.
- Я сделал прививку и не умер, моя жена сделала прививку и не умерла, мои ближайшие родственники привились и до сих пор живы. Я не поленился, съездил в Москву и сделал прививку.
- Вам москвичам всё доступно, а мы живем в деревне, где нам прививаться?
Блин! Может, я неправ и в Калужской губернии проблемы с прививкой. После выписки я полтора часа околачивался около вертолётной площадки в надежде заснять посадку винтокрылой машины, погреться я заглянул в поликлинику. Первое, что я увидел плакат с указателем «Пункт прививки против коронавируса».
Старшина лукавил, от его места жительства на правом берегу в деревне минут пять езды на автомобиле, и нежелание прививаться, я могу объяснить трусостью.
Незначительный факт хорошо характеризовал Старшину, после его выписки сестра, убирая его кровать, отвязала простынь. Простыни не задерживаются на матрасах, покрытых не промокаемой плёнкой.
Умел Старшина устраиваться в жизни.
Сантехник
Вместо выбывшего коронавирусника появился новый обитатель Сантехник, такая кликуха потому, что он действительно работал сантехником. У него, кроме проблемы с клапанами сердца, была и другая не менее изнурительная – диарея. Непонятно, как он её подцепил в реанимации. Со второй его сложностью местные эскулапы справились быстро. Я не вникал, какие у него проблемы с сердцем, мне он запомнился, тем, что как не проснешься ночью, он обязательно ест.
Его быстро выписали, с условием явиться через несколько дней, на консилиум с московскими врачами.
Полковник
Полковник был долгожитель палаты, он был до меня и остался после меня. У него тоже были проблемы с клапанами сердца, но ситуация осложнялась тем, что они были поражены воспалением. Как считал лечащий врач — это отголоски перенесённого Полковником коронавируса. Их следовало оперировать, но только после того, как пройдет воспаление, его уже ждали в Бакулевском центре в Москве. А Полковник вместе с лечащим врачом ждали делегацию из этого центра, которая должна появиться через несколько дней, для доскональной консультации.
Практически каждый день Полковник задавал врачам вопрос: - «Сколько я проживу без операции?». Ответ всегда был один: - «Мы не знаем!».
Он явно не понимал, что торгуется не с врачом, а с Богом.
В отсутствии эскулапов он рассуждал: - «Операция на открытом сердце, а если сердце не начнёт работать после операции?». Забавно, если сердце не начнёт работать после операции, оно не будет долго работать и без операции.
Это типичная трусость, по этому поводу с ним занималась Психолог.
Музыкант
Это единственный обитатель палаты, с которым я официально познакомился и взял его телефон. Он баянист в одном из хоров русской народной песни Калужской области, а его жена руководит этим коллективом.
Ему буквально за несколько дней до появления в больнице поставили здесь стент, врачи и сёстры ещё не успели забыть его образ, как появился новый тромб. Все его с удивлением спрашивали: - «Как, вы опять здесь?»
С его проблемой довольно быстро справились, и лечащий врач обрадовал Музыканта: - «Завтра мы вас выпишем!». Вечерам врач принёс часть документов для выписки. При утреннем замере у Музыканта зафиксировали температуру 37,2, во время обхода врач резонно заметил: - «Я, вас не могу выписать с температурой, нужно немного понаблюдать за вами.». На следующее утро эффект повторился, вечером пришёл лечащий врач и сказал: - «Мы вас переводим в другую больницу, у вас коронавирус!».
Когда в палате заходил разговор о Коронавирусе, музыкант с гордостью заявлял: - «Я переболел коронавирусом - бессимптомно!».
И врач добавил: - «Теперь понятно откуда у вас взялся тромб, это последствия коронавируса».
Так мы остались без Музыканта.
Армянин
Армянин сменил Старшину и оказался моим соседом по кровати. Непонятно, как он попал в кардиологию, вероятно, по скорой помощи со своим сахарным диабетом, я не слышал, чтобы врач с ним говорил о каких-то проблемах с кардиологией.
Эта была суббота, новый пациент чувствовал себя бодро и стал выяснять у меня, как попасть в магазин. Я заметил ему, что выйти не составляет труда, но обратно его не пустит охрана. Армянин резко поубавил собственную прыть.
Ночь прошла под аккомпанемент храпа Сантехника и стонах Армянина. Утром гордый сын армянского народа, по-видимому, передумал умирать и выглядел вполне сносно. Интересно, что подобная ночь больше не повторялась.
С сёстрами Армянин вёл себя как капризный ребёнок, после нескольких анализов крови из пальца на сахар, он заявил: - «Вы мне больно делаете, я буду колоться своими иглами.» Каждое утро вовремя уколов он плаксиво заявлял: - «Давидову поставили пластмаску, а мне нет!». Пластмаской он называл катетер. Сёстры спокойно объясняли, что один укол проще делать без катетера, нет раздражения вен от катетера.
При всех ограничениях связанных с коронавирусом, меня навестили родственники, Армянин догадался об этом и на следующий день стал со мной консультироваться, как встретиться со своим знакомым. ОН хотел передать ключи от квартиры приятелю. Пришлось ему показывать тайные тропы, беда в том, что передача должна была состояться в воскресенье, когда в больнице более жёсткий режим охраны. На тайной тропе нас задержал охранник, не помогли никакие объяснения про ключи. Охранник указал на окно и сказал: - «Пусть ваш товарищ подойдёт к окну, и вы бросите ему ключи.». Армянин не смог объяснить своему соплеменнику, где находится это заветное окно. С третьей попытки он бросил ключи из окна палаты в руки своего друга.
Регулярно на телефон соседа приходил сигнал и так, чтобы слышала вся палата начиналась трансляция Армянского радио, естественно, на армянском. Пару дней я как-то смог это вытерпеть наконец попросил его избавить меня от этого удовольствия.
Выписался Армянин в один день со мной, не без танцев с бубном.
Праздник
Безусловно, выписка из больницы — это праздник, но для меня это был двойной праздник, прежде всего УДО .
В течение полутора часов ошивался возле вертолётной площадки в ожидании прилёта винтокрылой машины, но увы, не случилось.
Наконец меня забрали родственники и повезли на Конное дефиле, организованное в Калуге Фондом Возрождения Орловского рысака и музеем Русской тройки по случаю открытия фестиваля Старейших Российских театров. Об этом празднике я напишу в другом рассказе.
Заключение
После одиннадцати дневного пребывания в Калужской областной больнице у меня остались хорошие впечатления о самой больнице и её персонале.
Потрясла оснащённость областной больницы и слаженная работа персонала.
Поразила интегрированность ведущего медицинского центра и областной больницы в единую цепочку и оперативность принятия решений в этой цепочки.
Активное использование авиации в доставке больных в областную больницу.
И напоследок хочу сказать: -
Не так плоха отечественная медицина, как наше отношение к ней.
Оставить комментарий